Читать интересную книгу Журнал "Вокруг Света" №5 за 1998 год - Вокруг Света

Как известно, символом Новой Зеландии является киви — бескрылая, но несущая крупные яйца птица. Лодка с названием этой реликтовой птицы с самого начала гонки была у всех на устах. И 22 ноября 1997 года, в восемь утра местного времени, в створе ворот Порт-Сент-Чарлза показалась «Киви Челлендж» — победительница Атлантического марафона. С момента старта на Канарских островах минули 41 сутки и два часа. Абсолютный рекорд новозеландцев в пересечении океана в самом широком месте наконец-то превысил рекорд столетней давности — 55 суток. Кто же они, победители?

Роб Хэмил — 33-летний гребец национальной олимпийской команды услышал о необычной гонке в Атланте, на последней летней олимпиаде. Когда-то, еще в детстве, он узнал о подвиге своего земляка Колина Куинса, достигшего на веслах Австралии, и именно это обстоятельство привело к тому, что в 22 года он стал членом национальной команды по гребле на восьмерке...

После   Атланты он ищет спутника для гонки и деньги, чтобы заплатить за лицензию на постройку лодки. Деньги он добыл просто — заложил свою квартиру в Гамильтоне, что рядом с Оклендом. Для поиска партнера пришлось использовать ТВ и газеты. Из откликнувшихся он выбрал Фила Стабса — 36-летнего полицейского офицера из Окленда, с которым вскоре приступил к тренировкам.

Психологическая совместимость двух неженатых мужчин обнаружилась в молчаливом упорном труде и... разных взглядах на одни и те же вопросы. Поднаторевший в морском деле Роб никогда бы не решился спускаться за борт в открытом море. Фил же с самого начала отбросил синдром акульего страха и едва ли не каждый день спускался в воду для очистки подводной части от ракушек. Не в этом ли секрет скорости их продвижения к цели?

Еще на Тенерифе они определили оптимальный режим гребли. Опытным путем выяснили, что гребец «сдает» после двух часов работы. И потому менялись каждые два часа, а после вахты свободный от работы занимался видеосъемкой, спал, готовил пищу, нырял за борт со скребком (только Фил), заполнял журнал-дневник и следил за местоположением лодки (только Роб). Между прочим, на борту у них не было факса с информацией о позициях других лодок, иначе наверняка бы устроили себе каникулы.

Гонка «вслепую» и обернулась феноменальным рекордом. Дефект в системе опреснения воды они устранили в первый же день, высадившись на остров Гомера. Они справились с воздушными пробками в системе опреснения раз и навсегда и буквально купались в чистейшей дистиллированной воде из мембранного опреснителя, дававшего в сутки более пятидесяти литров.

С самого начала, настроив себя на борьбу, они вырвались вперед сразу на 300 миль от остальных лодок, хотя именно в первые дни (из 26) лишь пять были с попутным ветром. В то время как другие, выбросив за борт водяной якорь-парашют, отлеживались в каюте (все равно снесет назад!), новозеландцы гребли и в «мордотык».

Каждые два часа для одного из них, когда он уступал место товарищу на подвижном сидении болтающейся на волнах лодки, приходил маленький праздник. По ночам отупевший от бессонницы Роб умудрялся еще и изучать неведомые ему созвездия Северного полушария, а прикорнув, во сне различал, как Фил готовился к сдаче вахты, и просыпался, не дожидаясь дружеского пинка в бок. «Прекратить этот кошмар можно было лишь одним способом: скорее увидеть зеленую шапку Барбадоса после уже надоевшей синевы моря, неба и жуткой черноты ночи» — я запомнила эти слова Роба на пышной вечеринке в одном шикарном ночном клубе Барбадоса, где чествовали героев.

За счет тюрьмы

Через неделю после «Киви Челлендж» к финишу приближалась команда французов. На подходе к острову они отказались от почетного эскорта яхт «Моторолла» или «3 Сом», что обычно делалось для пущей торжественности. В створе ворот они подняли весла, а судьи зафиксировали результат серебряной пары — 49 суток и 7 часов, довольно магическое сочетание, если кто понимает в магии цифр.

Лидер команды 50-летний Жозеф Легуин — единственный из всех участников нынешней гонки — уже пересекал Атлантику в одиночку два года назад. Тогда он за 103 дня пересек океан с запада на восток от побережья США до родного города Бреста во Франции. Но все, кажется, жаждали взглянуть на его спутника Паскаля Блонда, разделившего славу именитого гребца. Паскаль того стоил...

Едва ли не за год до гонки были определены почти все будущие гребцы, и во французской команде «Атлантик Челлендж» наряду с «матросом» Легуином значился... Паскаль Блонд — «инструктор по спорту». Кавычек в списке, разумеется, не было, и мало кто знал, что 34-летний Паскаль отбывал последний год 14-летнего срока в тюрьме города Бреста за двойное убийство в пьяной драке. Он вышел на свободу за две недели до старта на Тенерифе. Еще раньше из ворот тюрьмы выкатили... гребную лодку «Атлантик Челлендж».

Спонсором этой французской команды оказалась городская тюрьма, а заключенные-краснодеревщики постарались прославить свое заведение тремя овальными инкрустированными картинками из 150 кусочков дерева разного цвета, изображавших парящую над волнами чайку. Три чайки и в самом деле пролетели над всей Атлантикой, и лучшего воплощения мечты о свободе трудно было придумать. По негласным оценкам «общества», лодка эта была признана лучшей по дизайну.

Шутники из числа репортеров, разжигавших сенсацию, утверждали, что французы были обречены на успех с самого начала, поскольку после старта за ними увязалась команда Лондонских бобби на лодке «Сэм Дикон» с офицерами полиции Роджером Гоулдом и Чарлзом Стритом. В пылу отрыва от погони французы потеряли из виду и полицейских и всех прочих, догонять же полицейского на лодке новозеландцев не было резона, потому, дескать, они пришли вторыми...

На деле ставшая знаменитой пара из Франции имела на Барбадосе вполне достойный прием. Но сами серебряные герои, получив призы (роскошных инкрустированных черепах) из рук Терезы Ивэнс — секретаря «Челлендж компани», не дали никаких шансов репортерам. На следующий день они отправили лодку в аэропорт и улетели в Париж тем же самолетом. «Главная встреча у нас будет дома», — многозначительно заметил в беседе со мной Жозеф Легуин и всячески пресекал мои попытки сделать фотоснимки.

«Это тоже принадлежит Франции, — с неподдельной иронией добавил Паскаль Блонд, — все, что мы скажем и сделаем, пойдет нашим спонсорам и для расчета с поставщиками дорогостоящего снаряжения. Заработать деньги для тех, кто строил лодку за решетками тюрьмы, совсем нелишне, ведь и они в конце концов окажутся на свободе».

В какой-то момент могло показаться, что подчеркнутый аристократизм церемониала встречи не вяжется с демократизмом большинства участников гонки. Однако установленные организаторами правила: переплыл океан — получай не только приз, но и княжеские почести — не допускали исключений. Здесь царствовал дух океанского братства, и тот, кто пережил такое, навсегда становился другим...

«Русский след»

Хотя оракулом на Барбадосе был каждый, кто имел спутниковую информацию о координатах лодок в океане, никто не предсказывал победы в борьбе за третье место скромной супружеской паре из Англии 50-летним Наде и Девису Раисам. Вообще к участию женщин в изнурительном плавании большинство относилось с долей иронии, и для того были основания.

На старте «отметились» шесть женщин, три, как уже говорилось, вышли из гонки и оставшиеся как бы вполне законно заняли скромные места в конце растянутой на тысячу миль армады гребных судов. Не были исключением и Раисы. Через неделю они были на 14 месте, через три недели на 17-м. Дальнейшее скорее всего кроется в них самих...

После триумфального финиша Райсов на 56 день их изнурительной работы веслами (это было 6 декабря), кажется, не было людей, которые бы не пытались объяснить взлет скромной учительницы из школы для детей-инвалидов. Хотя в этом последнем мне

видится какое-то объяснение, какой-то вызов человека, познавшего трудности детей, лишенных возможности жить нормально.

Мне удалось встретиться с Надей несколько раз: меня притягивало ее имя. «Да, — призналась Надя, — моя жизнь часто подвергалась испытаниям, и нередко спасением в этих тяготах было мое родство с Россией. Воля и работоспособность у меня от мамы и бабушки, потому и имя мое скорее память о России, чем о каком-то конкретном человеке...» Русский след в своей жизни она ощущает отчетливо, и образ неведомой ей самой страны витает над ней как самые сильные впечатления детства...

Надя специалист высокого класса, а школа для экономии хотела бы нанять молодого и дешевого наставника для детей. «Годы пронеслись. Конечно, никто не смотрит мне вслед, как раньше, кроме моего Девиса, — куда он денется от нашего счастливого прошлого? Хотя в это плавание мы отправились, чтобы сломать это прошлое именно таким необычным способом, доказав свою жизнеспособность в том числе и тем, кто вытесняет нас на обочину жизни, не имея на то веских причин. На работу я скорее всего не вернусь... Выросли и разъехались сыновья, а наблюдая за мужем, я хотела увидеть его двадцатилетним, которого так сильно полюбила.